Шмеман о молитве Отче наш

Как войти в молитву Господню. Протопресвитер Александр Шмеман (+Аудио)

Христос оставил людям только одну молитву, которая поэтому называется обычно «молитвой Господней». Когда ученики сказали Ему: «Научи нас молиться» (Лк. 11:1), Он в ответ дал им следующую молитву:

«Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли; хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Яко Твое есть Царство и сила и слава во веки веков. Аминь» (Мф. 6:9–13).

Протопресвитер Александр Шмеман

Эта молитва Господня безостановочно повторяется вот уже две тысячи лет. Нет часа, буквально нет минуты, чтобы в какой-нибудь точке земного шара люди не произносили ее, не повторяли те самые слова, которые когда-то произнес Сам Христос.

И нет поэтому лучшего пути к уразумению самой сущности христианской веры и христианской жизни, как эта такая короткая и на первый взгляд такая простая молитва. Но, по-видимому, не такая уж простая на глубине, если не раз просили меня объяснить ее.

Я начну это объяснение с того, что скажу прежде всего о неисчерпаемости ее смысла, о невозможности дать ей одно, окончательное и исчерпывающее объяснение.

Как и Евангелие, молитва «Отче наш» всегда обращена к каждому из нас по-новому, и обращена так, что кажется только для каждого из нас – для меня, для моих нужд и моих вопросов и для моих исканий – составленной. И одновременно она вечна и неизменна в своей сущности и всегда зовет нас к главному, последнему, высшему.

Чтобы услышать молитву Господню и войти в нее, нужно прежде всего преодолеть в себе ту внутреннюю рассеянность, ту раздробленность внимания, ту духовную расхлябанность, которой мы почти всегда живем.

Пожалуй, самое страшное в нас, что мы всегда прячемся от всего слишком высокого и духовно значительного. Мы как бы подсознательно выбираем быть мелкими и поверхностными: так легче жить. (Помните, у Толстого, в «Анне Карениной», образ Свияжского, который как будто все понимал и мог рассуждать обо всем, но как только разговор доходил до главного, до последних вопросов о смысле жизни, что-то в нем закрывалось, и за эту защитную черту он никого уже не пускал. Это подмечено Толстым с гениальной верностью.)

Действительно, так много внутренних усилий в нас направлено именно на то, чтобы заглушить внутренний голос, зовущий к встрече лицом к лицу с главным.

Так вот, необходимо хотя бы самое минимальное усилие, чтобы войти в тот лад, в тот строй, в то устроение души и духа, в которых эта молитва всех молитв не только начинает как бы звучать, для нас звучать, но и открывается во всем глубочайшем значении и становится насущной потребностью, пищей и питием для души.

Так вот, соберемся, как хорошо говорят, с духом и начнем. Начнем с обращения, с этого короткого, одновременно и призыва, и утверждения: «Отче наш».

Первое, что открывает Христос тем, кто просит научить Его молиться, первое, что оставляет Он им как некий бесценный дар, и утешение, и радость, и вдохновение, – это возможность Бога назвать Отцом, узнать Его как Отца.

Чего только не думал человек о Боге, каких только теорий не создавал! Он называл Его – Абсолют, Первопричина, Господь, Вседержитель, Творец, Мздовоздаятель, Бог и т. д., и т. д. И в каждой из этих теорий, в каждом из этих определений есть, конечно, и доля истины, и подлинный опыт, и глубина созерцания.

Но вот одно слово «Отец» и прибавленное к нему – «наш» включает в себя все это и одновременно раскрывает это как близость, как любовь, как единственную, неповторимую и радостную связь.

«Отче наш» – тут и знание о любви, и ответ на любовь, здесь уже опыт близости и радость этого опыта, здесь вера делается доверием, зависимость претворяется в свободу, близость, раскрывается как радость. Это уже не домыслы о Боге, это уже знание Бога, это уже общение с Ним в любви, в единстве и доверии. Это уже начало знания вечности. Ибо сам Христос сказал: «Сия же есть жизнь вечная да знают Тебя» (Ин. 17:3).

Это обращение, следовательно, не только начало, но и основа всей молитвы, то, что делает все другие прошения ее возможными и наполняет их смыслом. Христианство есть в самом глубоком и первичном смысле этого слова религия отцовства, и это значит, что оно основано не на домыслах разума и не на доказательствах философии, а на опыте любви, которую мы ощущаем изливающейся на нашу жизнь, и на опыте любви личной.

Все это сказано, все это заключено, все это живет в начальном обращении молитвы Господней: «Отче наш». И сказав это, мы прибавляем: «иже еси на небесех» – «который на небе». И этим самым вся молитва (а в молитве и вся наша жизнь) обращена ввысь, поднята к небу, ибо небо, конечно, — то вертикальное измерение жизни, та обращенность человека к горнему и духовному, которую так страстно ненавидят, над которой так плоско издеваются все сторонники сведения человека к одному животному и материальному.

Это не физическое или астрономическое небо, как стараются всегда доказать казенные пропагандисты безбожия, – это небо как высший полюс человеческой жизни: «Отец, сущий на небе». Это вера человека в распростертую над миром и весь мир пронизывающую Божественную Любовь. И это вера в мир как отражение, отсвет, отблеск этой любви, это вера в небо как конечное призвание славы и достоинства человека, как его вечный дом.

Радостным утверждением всего этого, радостным призывом ко всему этому начинается молитва, которую Сам Христос оставил нам как выражение Богосыновства. «Отче наш, иже еси на небесех».

Шмеман о молитве Отче наш

Молитва Господня “Отче наш”, такая малая по объему, но такая великая по содержанию! Это неудивительно, ибо ее нам даровал Сам наш Господь и Спаситель Иисус Христос. Эта молитва является маленьким Евангелием, ибо она отражает в себе суть всего благовествования Христова. Благовестие Христово сводится к исполнению двух высших заповедей о любви к Господу Богу и к ближнему. Молитва эта и отражает два эти вида любви. Посмотрим на нее построчно, по каждой просьбе содержащейся в ней.

“Отче наш” – Казалось бы это только обращение к Богу Отцу, но на самом деле это обращение к Имени Бога и призвание Имени Бога Отца. Уже в этих двух словах нам открывается великая к нам любовь Бога! Ведь Он не только даровал нам возможность призывать Его божественное и святое Имя, но и именовать Его нашим Отцом! О, чудо недомысленное! О, диво непостижимое! О, милость Божия безграничная! Бог не только примиряется с нами Своим Сыном, не только прощает нам все грехи и преступления, но открывает то, что Он благоволит быть нам нашим Отцом! А если мы дети Бога, то Он ли не позаботится о нас, Он ли не спасет нас, Он ли не сохранит нас от всякого зла и вреда? И если мы, по слову Христа, будучи злыми, умеем давать даяния благие нашим детям, то тем более Отец наш Небесный даст благо просящим у Него! И потому мы будем часто взывать Ему с верой, надеждой, упованием, радостью и веселием: “Отче наш! Отче наш! Отче наш, наш, наш”!

“Иже еси на Небесах” – Эти слова следуют сразу после именования Бога Отца нашим Отцом. Они говорят нам, что наш Отец имеет в сотворенном мире особое место Своего присутствия. Таким местом Бог избрал Святое Небо, где живут мириады святых Ангелов. Эти слова говорят нам также, что наш Дом, т.е. Дом нашего Отца или Его Царство, тоже находится на Небесах, а также, что это Его Царство не от мира сего. А это значит, что мы должны жить мироотречно и стремиться в свое горнее Отечество! К этому нас приводит исполнение всех заповедей Христа, ибо каждая из них содействует мироотречению.

“Да святится Имя Твое, яко на Небеси и на земли” – В этих словах мы опять переходим к Имени Бога Отца и исповедуем святость Его Имени. При этом мы разделяем проявление этой святости Его Имени двояко. На Небесах оно уже святится Его святыми Ангелами, а на земле этого еще нет, но мы, поверившие Христу, обещаем святить Имя Бога Отца, а значит и Имя Бога Сына, и Имя Бога Духа Святого в своих делах, словах, молитвах и песнопениях! Мы просим у Бога помощи в деле освящения Его Именем всей Земли и всех нас, живущих на ней. А значит мы просим благого изменения нашей жизни и всей Земли, что связано с кончиной этого века и пересотворением этого мира в его вечный вид и качество! Этим мы также исповедуем Имя Бога Отца величайшей Святыней, неотделимой от Бога и поэтому Богом! Для нас Имя Бога есть Бог, доступный нам в Его Имени Его божественными энергиями! Вот почему, если святится Имя Его, то вместе с Ним святимся и мы!

“Да приидет Царствие Твое” – В этих словах мы вспоминаем о божественном мироустойстве в виде Царствия Небесного, которое есть Царство Божие. Мы не просто исповедуем единственную существующую по воле Бога форму жизни и устройства в виде Царства Божьего, но и свое крайнее желание пришествия этого Царства на землю!

“Да будет воля Твоя яко на Небеси и на земли” – Эти слова молитвы обращают нас к воле Божией. В них мы исповедуем порочность и вредоносность своей воли (своеволия), наш отказ от своей порочной воли и наше предпочтение воли Божией своей воле или воле прочих творений. Мы также исповедуем, что на земле этой – юдоли плача и скорбей – Божья воля пока не осуществляется. Вот почему мы выражаем своей волей свое желание, чтобы воля нашего Небесного Отца была явлена на земле и господствовала бы среди нас так же, как она господствует на Небе!

“Хлеб наш насущный даждь нам днесь” – Управив дело с волей, мы исповедуем свою недостаточность и свою зависимость от Бога и Творца нашего. Мы смиренно просим у Него восполнение наших сил в виде Хлеба сходящего с Неба! А этим Хлебом является Сам наш Господь и Спаситель Иисус Христос, Сын Божий, подаваемый верным в таинстве Евхаристии. А это означает, что мы просим осуществления каждый наш день божественной Евхаристии, чтобы нам вкушать во освящение Пречистое Тело и Пресвятую Кровь Господа Иисуса Христа. А для этого нам нужна Церковь и наше личное воцерковление в Ней, а значит таинство крещения, таинство священства и таинство покаяния, а также таинство елея, как его дополнения и таинство брака, для воспроизводства новых членов Церкви Христовой. Иными словами, нам нужно все, что поддерживает нашу церковную и духовную жизнь, которая в своей кульминации сводится к Чаше Жизни с преподаваемым через Нее всем верным Святого Тела и Святой Крови Христовых, в Которых мы причащаемся всего Христа и получаем освящение, жизнь в себе и обожение!

“И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим” – Этими словами мы исповедуем страшную правду о своем падении, своей греховности и своей погибели от них. Эту нашу греховную тяжесть мы исповедуем, как наши долги перед Богом. Мы исповедуем милость Бога, Его прощение любому кающемуся грешнику его долгов, а значит Его любовь к нам грешным, но осознавшим свою греховность и ищущим избавления от нее у Спасителя нашего и Искупителя долгов наших Иисуса Христа! Этим мы исповедуем свою любовь к нашему Спасителю. Вместе с этим мы исповедуем свою любовь к нашим ближним, которая проявляется в нашем прощении им их долгов против нас! И именно эту деятельную любовь к своим должникам мы показываем Господу Богу, как образец прощения и просим Господа и с нами поступить по этому образцу, т.е. за наше прощение маленьких долгов нашим ближним простить нам все наши великие и тяжкие долги Ему!

“И не введи нас во искушение” – Здесь мы исповедуем свою веру в то, что без воли Бога ни один волос не упадет с нашей головы! Что все наши искушения зависят от решения Бога, ввести нас в них или не ввести. В наших искушениях виновны только мы. Но здесь мы исповедуем свою немощь и неспособность благодушно и полезно переносить искушения и потому просим Бога не вводить нас в них!

“Но избави нас от лукавого” – В этих словах мы исповедуем то, что всякое зло происходит от нашего лукавого духа и от духов лукавых. Вот почему мы просим Бога избавить нас от лукавого, чтобы вместе с этим избавлением, остановить поток наших согрешений и вообще всякое проявление зла в нас и через нас! После этого избавления, мы просим чистоты и простоты, а также верности Богу и неотпадности от Него!

Надеюсь, что эти мои размышления на молитву Господню помогут вам лучше ее понимать и молиться ею более полно, осознанно и плодоносно! И да поможет всем нам в этом Сам Господь наш Иисус Христос, даровавший нам эту великую, сильную и дивную молитву!

Протопресвитер Александр Шмеман: Короткая молитва святого Ефрема (+Аудио)

Более тридцати лет – с 1953 года почти до своей кончины в 1983 году – отец Александр Шмеман еженедельно выступал в эфире «Радио Свобода». Его беседы были посвящены самому главному, центральному в христианской вере – отношениям Бога и человека, мира и Церкви, веры и культуры, свободы и ответственности.

В этом году портал «Православие и мир» совместно с издательством ПСТГУ предлагают вам вновь окунуться в атмосферу тех лет, когда сквозь глушение и помехи слушатели в СССР неделю за неделей включали свои приемники, чтобы услышать эти возвращающие к вере беседы. Неделю за неделей, одно за другим литургические события Великого поста – вплоть до Светлого Воскресения Христова.

Беседа «Молитва прп. Ефрема Сирина: о праздности и унынии» раскрывает суть и образ действия этих двух страстей.

Молитва прп. Ефрема Сирина: о праздности и унынии

Для большинства верующих людей Великий пост, т. е.семь недель, предшествующих Пасхе, — это прежде всего короткая молитва, связанная с именем преподобного Ефрема Сирина, одного из учителей восточного христианства в IV веке нашей эры. Молитва эта повторяется в конце каждого великопостного богослужения, верующие произносят ее за домашней молитвой. Про нее можно сказать, что она лучше, проще и короче всего выражает смысл и дух того, что христиане на протяжении столетий называют Великим постом. И поскольку мы вступили в великопостные дни, в эту весну духовную, вдумаемся в ее смысл.

«Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».

Старинный язык, необычные слова, отдающие древностью и всем тем, что так чуждо, так удалено, казалось бы, от нашей повседневной жизни… Но попробуем пробиться сквозь этот пласт древности к смыслу и существу. Примерно так лет пятьдесят-шестьдесят назад ученые специалисты научились снимать с древнерусских икон пласты пыли и накипи, и то, что казалось темным — настолько, что знаменитый писатель Розанов даже книгу свою о Православии назвал «Темный лик», — вдруг неожиданно засияло и загорелось поразительными красками, необыкновенной радостью и светом, коренным образом изменившими все наше представление не только об иконах, но и о самом духовном стиле Православия, всей древнерусской религиозности. «Взыграние красок» — так был определен этот стиль.

То же самое можно и нужно проделать не только с иконами, но и с другими основными выражениями нашей веры. Враги хотят загнать ее в музей, окончательно отождествить в сознании людей с древностью, с отжившими идеями и чувствами, показать «воочию» ее ненужность. Но так ли это? Вернемся к молитве святого Ефрема Сирина, снова вслушаемся в ее слова, в эту простейшую просьбу человека, осознавшего вдруг неправду своей жизни и то, что неправду эту составляет. «Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми». Вот первое: «Не дай мне, огради, защити, избавь!»

От чего? От таких с виду простых недостатков, такой, казалось бы, мелочи — от духа праздности. «Какая же, — скажет современный человек, — у нас праздность, когда каждый изнемогает от работы, когда темпы жизни ускоряются, когда немного праздности и есть, казалось бы, то, что нам больше всего нужно?»

Но в том-то и дело, что слово «праздность» по-настоящему совсем неоднозначно с бездельем и с физическим отдыхом от работы. Слово «праздный» означает прежде всего «пустой»: «От духа пустоты избавь меня!» И вот сразу нам указана самая страшная болезнь человеческого духа — пустота. Да, мы работаем, спешим, день и ночь суетимся, но в чем смысл всей этой спешки и суеты? Не бывает ли так, что, когда мы на минуту неожиданно останавливаемся, в наступившей вдруг тишине так ясна становится пустота и бессмыслица нашей жизни? И вспоминается страшная в своей правдивой простоте строчка поэта: «Жизнь прошумела и ушла» .

И может быть, оттого мы и глушим себя работой, оттого, может быть, и весь мiр вокруг нас так шумит и грохочет, что все хотят скрыть от себя и от других эту бездонную пустоту. Во имя чего, зачем? И вот, углубляясь в себя и в свою жизнь, мы просим спасти, защитить, избавить нас от первоосновы всякого зла — от пустоты, от той страшной опустошенности души, в которой так часто пребываем.

«От духа праздности, уныния». За праздностью и пустотой как неизбежный результат следует уныние. Почему все учители духовной жизни, все мудрецы, задумывавшиеся над природой человеческого духа самым страшным грехом, самым непоправимым злом в человеке всегда считали именно уныние? Что такое уныние? Разве не знаком каждому из нас странный упадок душевной энергии, беспричинная тоска, которая внезапно пронизывает собой все наше существо, так что самый сияющий и лучезарный день становится мрачным? Мы говорим тогда: «Опускаются руки». И действительно, все никнет, все «опускается» и в душе воцаряются сумерки. Это и есть уныние.

Хорошо, если мы вовремя спохватимся, соберемся с силами или попросту заглушим это уныние работой, опьянением — чем угодно. Но оно вернется, оно всегда где-то рядом, выжидает удобной минуты, грозит из-за угла. Оно вернется, потому что каждый человек на самой последней глубине души знает, хотя и скрывает это знание сам от себя, сколь бессмысленна жизнь, обрывающаяся в смерть. «Мы все спрашиваем, спрашиваем, — писал Гейне, — пока комок земли не заткнет нам горло. Но разве это ответ?»

И когда это знание пробивается наружу сквозь шум и суету жизни, какой бессмыслицей кажется все кругом, какой суетой, ненужной и бесплодной! Как писал Пастернак: «И мы по квартирам пройдем с фонарем, и тоже поищем, и тоже умрем» . И отсюда наша мольба: «Избавь нас от уныния!» И это не от беспомощности, не от страха, как думают враги религии; мольба эта учит человека тому единственному, что достойно его: не прятаться, но встретить уныние лицом к лицу, чтобы преодолеть.

И теперь — «любоначалие». Молитва переходит к другой плоскости человеческого существования, к другому истоку его трагизма. Любоначалие — не просто любовь к власти, к начальствованию над другими. В таком простом и чистом виде оно встречается, быть может, не так уж и часто. Но в другой, куда более глубокой форме любоначалие свойственно каждому из нас и составляет источник страшной неправды.

Любоначалие — это отношение к другому как к объекту пользования, или, иными словами, подчинение всего и всех моей пользе, моим интересам и в конечном итоге — мне самому как высшей и единственной ценности. И потому молитва вооружает нас против любоначалия. О нем, как и о дальнейших ее прошениях, мы и будем говорить в следующей нашей беседе.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

Приобрести издание можно в «Православном Слове на Пятницкой»

Шмеман о молитве Отче наш

Здравствуйте, отец Олег!
Не могли бы Вы конкретно сказать, о чем молитва “Отче наш. “, что я прошу у Бога?

Ответ отца Олега Моленко:

Молитва “Отче наш”, наряду с молением именем Иисуса Христа, дарована нам Самим Господом Иисусом Христом, и потому она часто называется молитвой Господней. Святые отцы Церкви называли ее малым Евангелием. Полезно прочитать их толкование этой великой по силе и значению молитвы. Приводится она в двух вариантах – у Евангелистов Матфея и Луки. За основу Церковью взят вариант, приведенный Евангелистом Матфеем. Для лучшего понимания этой молитвы приведу его в расширенном контексте:

Мф.6:
7 А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны;
8 не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.
9 Молитесь же так:
Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое;
10 да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
11 хлеб наш насущный дай нам на сей день;
12 и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;
13 и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

14 Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный,
15 а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших”.

Как мы видим, основное достоинство этой молитвы (кроме происхождения) состоит в немногословии и в отсутствии всего лишнего. Моление ею основано на глубокой вере в Бога, как в своего любящего и заботливого Отца. До пришествия Иисуса Христа никто не дерзал почитать Бога Отцом своим, но лишь Господом (т.е. Господином). Став человеком, Сын Божий по природе Иисус Христос сделал нас сынами Бога по благодати, как братьев Своих. Вера же в Отца (тем более во Всемогущего) подразумевает Его знание о наших нуждах раньше нашего прошения и появления на этот свет. Вот почему д о лжно исключить всякие прошения о мелком и земном, чтобы не уподобиться в этом язычникам. Д о лжно понимать, что наши прошения в этой молитве не есть информирование Бога о наших нуждах, но сердечное соединение с Отцом Небесным с раскрытием Ему желания своего сердца, как свидетельство того, что мы действительно осознаем нужду в просимом, искренно желаем его улучить, уповаем получить его только от Бога и только по Его милости. При этом со своей стороны для получения прощения своих грехов мы заявляем об исполнении условия этого прощения – прощении ближним грехов против нас. Грехи в данной молитве именуются долгом, а грешники должниками.

Итак, начнем рассматривать эту молитву построчно:

Отче наш, сущий на небесах! – Это обращение к Богу с исповеданием Его своим Отцом и с указанием нашего понимания и связанного с этим благоговения о том, что Он по отношению к нам находится в свете неприступном и славе непостижимой, что и выражается словами “сущий на небесах”. Здесь небеса – это не видимое нам небо, а духовное измерение Божественного безграничного вездеприсутствия, которое нисколько не связано c мирозданием и не зависит от творений.

да святится имя Твое; – Без имени Божьего нам никак нельзя! Бог открывается нам в имени Своем и с именем Своим, которое благословенно во веки веков! Сама природа именования происходит от Бога. Именем Бога все благословляется и освящается (святится), ибо оно есть Источник святости и благословения. Пред именем Божьим (а именно – пред именем Сына Божьего Иисуса Христа)преклоняется всякое колено небесных, земных и преисподних. Святость разумно-вечного творения (ангела или человека) – это высшее возможное сосредоточение благодати Божьей в данном творении. Конкретное тварное имя сразу приводит нас к данному творению. Например, имя “преподобный Серафим Саровский” сразу нас приводит к этому дивному и серафиморавному конкретному человеку и угоднику Божьему. И если его имя, и имена других святых по благодати творений Божьих так почитаются на небе и земле, то как же должно святиться имя природного Источника всякой святости и благодати – Господа Бога!? Вот это несравненное преимущество и господство имени Божьего в мироздании мы и выражаем этими словами.

да приидет Царствие Твое; – Вот и первое наше прошение. О чем оно? О пришествии полноты благодати Божией или Духа Святого Господа Животворящего, именуемого Царствием Божиим. Бог Сам по Себе свят и пресвят, но я-то отстою далече от этой святости. Как же мне приобщиться к ней? Только пришествием ко мне или нам (чадам Церкви) Духа Святого, который очищает нас и соединяет с Богом, воцаряя Его в нашем сердце. Где Царство Божие – там и Бог! В духовном мире Бог – Царь, но в нас, падших и от него отпадших – нет. Вот мы и просим Его вернуть нам Его Царство, Царство мира, любви, благодати и радости о Духе Святом.

да будет воля Твоя и на земле, как на небе; – Что же мешает приходу Духа Святого к нам и пребыванию Его в нас? Наша свободная воля, которая противна Божественной воле. Если произвол поданных добровольно не подчиняется воле Царя, то не может быть никакого Царства, а тем более основанного на мире и любви. Мы осознаем эту свою великую беду, тяжкий недуг и великое препятствие для соединения с Господом Богом (т.е. своеволие, падшую и плотскую волю, противящуюся Божьей воле) и поэтому просим исправить дело таким образом, чтобы и на земле нашего сердца, земле всего нашего человеческого естества и, наконец, на самой Земле была бы воля Бога, как и в духовном мире. Согласовывая свою волю с волей Божией и добровольно отрекаясь от своей в Его пользу, мы устраняем главное препятствие пришествия к нам Духа Святого.
Без Божьей помощи мы этого сделать не можем никак. Вот все это мы и просим в этих кратких словах!

и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; – Этими словами мы просим прощения наших грехов. Но не просто просим, а принимая Божью заповедь и духовный закон, соединяем это прошение с выполненным уже (еще до прошения нашего) условием Божиим для нашего прощения – простили и прощаем всегда и постоянно (как образ нашей жизни в неосуждении и деятельной любви к ближним) всем нашим обидчикам и досадителям, причем от всего сердца, все их грехи против нас соделанные.

Стихи 14-15 подтверждают и утверждают духовный закон о необходимости прощения грехов ближних против нас, для получения прощения наших грехов от Бога.
Нарушители этого закона прощение грехов не получают, как бы они не подвизались и что бы они не делали.

Шмеман о молитве Отче наш

В минуту, жизни, трудную
Теснится в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.

Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых.
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.

Как вы, наверное, догадались, сегодня у нас речь пойдет о молитве. Казалось, бы, ну что еще можно добавить к тому, что мы и так хорошо знаем. Ведь каждый понимает важность молитвы, каждый знает, как совершать молитву, каждый это практикует.
Но, знаете ли, при всем нашем познании, истина Божия не стоит на месте, в том смысле, что Господь постоянно открывает нечто новое к тому, что нам уже открыто. Кроме, этого вы же понимаете, что повторение это «мать учения». И если в течении ближайших 30-ти минут вы не узнаете чего то нового, считайте, что сегодня было просто повторение пройденного материала.

Шмеман о молитве Отче наш

«Отче наш» считается главной христианской молитвой. Ее слова зачастую известны даже не слишком религиозным людям, и именно ее в первую очередь советуют читать в сложных жизненных ситуациях.

Это единственная молитва, которая дана Богом

«Отче Наш» называют Господней молитвой, так как ее дал человечеству сам Иисус Христос. Его ученики попросили Христа научить их молиться, и именно эти слова услышали от Него в качестве образца для молитвы Богу.

Тексты «Отче наш» в разных источниках отличаются

С самого начала существовало несколько разночтений «Отче наш». Даже в Евангелиях мы встречаем молитву в двух вариантах: более пространном – от Матфея и кратком – от Луки. При этом у Матфея «Отче наш» входит в состав Нагорной проповеди, тогда как у Луки Иисус дает эту молитву ученикам в ответ на просьбу «научить молиться».

Наибольшее распространение в христианстве получил первый вариант. У библеистов, между тем, нет уверенности в том, что завершающая фраза молитвы (доксология) – «Ибо Твое есть Царство, и сила, и слава во веки веков. Аминь» вообще входила в оригинал текста, так как в древнейших вариантах Евангелия от Матфея она отсутствует, а у Луки вообще не встречается.

Есть версия о том, что она начала использоваться только в раннехристианские времена в литургиях. Различаются также тексты на разных языках, поскольку переводчики, по-видимому, стремились выделить и сделать более значимыми отдельные аспекты молитвы.

В «Отче наш» практически все человеческие нужды

Молитва звучит так:

«Отче наш, сущий на небесах!
да святится имя Твое;
да приидет Царствие Твое;
да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
хлеб наш насущный дай нам на сей день;
и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;
и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.
Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки веков.
Аминь».

В этих строках человек обращается к Господу, прославляя Его и вверяя Ему себя, прося о хлебе насущном и прочих земных благах, об искуплении грехов, а также об избавлении от греховных искушений и влияния темных сил.

Католический вариант «Отче наш» отличается

В латинском переводе Библии (Вульгате), который был сделан с греческого оригинала блаженным Иеронимом, опускались заключительные слова молитвы: «Ибо Твое есть Царство и сила и слава, во веки веков, аминь». Также они были опущены и в римско-католическом богослужении. Объяснялось это тем, что римский папа считался наместником Святого Петра и как бы заместителем Бога на Земле, и ему формально передавалась вся божественная власть.

Интересно, что члены средневекового Ордена тамплиеров (рыцарей-храмовников) читали «Отче наш» по канонам не католической, а восточно-христианской (греко-православной) литургии, то есть с сохранением заключительных слов. Получалось, что они отрицали притязания понтификов на божественные Царство, силу и славу. Это стало одним из поводом гонений на тамплиеров со стороны инквизиции.

Это единственная в христианстве молитва, которую можно использовать на все случаи жизни. Можно читать ее, если хочешь получить божественное благословение в любом деле, в качестве защитного средства от проявлений нечистой силы и иных напастей, для исцеления от болезней.

Известно множество случаев, когда молитва «Отче наш» спасала людей, находящихся в серьезной опасности и даже на краю гибели. Так, ветеран Великой Отечественной войны по имени Александр писал с фронта своей жене, что произошло с ним, когда он в 1944 году попал в окружение: «Я с раненой ногой лежал в доме, услышал стук шагов и немецкий говор. Я понял, что сейчас умру. Наши были близко, но рассчитывать на них было просто смешно. Я не мог пошевелиться — не только потому что был ранен, но и потому что оказался в тупике. Ничего не оставалось, кроме как молиться. Я готовился к смерти от руки противника. Они увидели меня — я испугался, но не перестал читать молитву. У немца не оказалось патронов — он начал о чем-то быстро говорить со своими, но что-то пошло не так. Они резко кинулись бежать, бросив мне под ноги гранату — так, чтобы я не смог до нее дотянуться. Когда я прочитал последнюю строчку молитвы, то понял, что граната не разорвалась».

Священники говорят, что не обязательно даже знать текст молитвы наизусть, так как Иисус дал ее как пример для своих учеников. Достаточно передать смысл и произносить слова с верой, чтобы помощь пришла.

10 вопросов и ответов о молитве «Отче наш»

Молитву «Отче наш» также называют молитвой Господней, потому как Сам Христос дал ее Своим ученикам в ответ на: «научи нас молиться» (Лук. 11:1).

Эту молитву христиане произносят каждый день в утреннем и вечернем правилах, читают ее перед едой, произносят ее в храмах, более того во время богослужения все прихожане поют ее вслух. Но, к большому сожалению, часто повторяя слова молитвы, мы не всегда осмысляем, а что же именно стоит за ее словами? Мы составили 10 основных вопросов о молитве «Отче наш» и попытались ответить на них.

1. МЫ НАЗЫВАЕМ БОГА — ОТЦОМ, ПОТОМУ ЧТО ОН ВСЕХ НАС СОЗДАЛ?

Нет, по этой причине мы можем называть Его — Создатель, или — Творец. Обращение же Отец предполагает вполне определенные личные отношения между детьми и Отцом, которые должны быть выражены прежде всего в уподоблении Отцу. Бог есть Любовь, поэтому и вся наша жизнь тоже должна стать выражением любви к Богу и к окружающим нас людям. Если этого не произойдет, то мы рискуем уподобиться тем, про кого Иисус Христос сказал: Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего (Ин 8:44). Ветхозаветные иудеи потеряли право называть Бога Отцом. Об этом с горечью говорит пророк Иеремия: И говорил Я: …ты будешь называть Меня отцом твоим и не отступишь от Меня. Но поистине, как жена вероломно изменяет другу своему, так вероломно поступили со Мною вы, дом Израилев, говорит Господь. …Возвратитесь, мятежные дети: Я исцелю вашу непокорность (Иер 3:20—22). Однако возвращение мятежных детей состоялось лишь с приходом Христа. Через Него Бог вновь усыновил всех, кто готов жить по заповедям Евангелия.

Святитель Кирилл Александрийский: «Позволить людям называть Бога Отцом может только сам Бог. Он даровал это право людям, сделав их сынами Божьми. И несмотря на то, что они удалились от Него и были в крайней злобе против Него, Он даровал забвение оскорблений и причастие благодати».

2. ПОЧЕМУ «ОТЧЕ НАШ», А НЕ «МОЙ»? ВЕДЬ, КАЗАЛОСЬ БЫ, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА БОЛЕЕ ЛИЧНЫМ ДЕЛОМ, ЧЕМ ОБРАЩЕНИЕ К БОГУ?

Самое главное и самое личное дело для христианина — любовь к другим людям. Поэтому мы призваны просить у Бога милости не для себя только, но и для всех людей, живущих на Земле.

Святитель Иоанн Златоуст: «…Он не говорит: гОтче мой, Иже еси на Небесех“, но — Отче наш, и тем самым повелевает возносить молитвы за весь род человеческий и никогда не иметь в виду собственных выгод, но всегда стараться о выгодах ближнего. А таким образом и вражду уничтожает, и гордость низлагает, и зависть истребляет, и вводит любовь — мать всего доброго; уничтожает неравенство дел человеческих и показывает полное равночестие между царем и бедным, так как в делах высочайших и необходимейших мы все имеем равное участие».

3. ПОЧЕМУ «НА НЕБЕСАХ», ЕСЛИ ЦЕРКОВЬ УЧИТ, ЧТО БОГ — ВЕЗДЕСУЩ?

Бог действительно вездесущ. Зато человек всегда находится в определенном месте, причем не только телом. Мысли наши тоже всегда имеют определенное направление. Упоминание о Небесах в молитве помогает отвлечь наш ум от земного и направить его к Небесному.

Святитель Иоанн Златоуст: «Когда же говорит гна Небесех“, то этим словом не заключает Бога на небе, но отвлекает молящегося от земли».
«Да святится имя Твое»

4. ЗАЧЕМ СПЕЦИАЛЬНО ПРОСИТЬ ОБ ЭТОМ, ЕСЛИ БОГ И ТАК ВСЕГДА СВЯТ?

Да, Бог всегда свят, а вот мы сами далеко не всегда святы, хотя и называем Его Отцом. Но могут ли дети не походить на Отца? «Да святится имя Твое» — просьба о том, чтобы Бог помог нам жить праведно, то есть так, чтобы имя Его святилось и через нашу жизнь.

Святитель Иоанн Златоуст: «Да святится значит да прославится. Бог имеет собственную славу, исполненную всякого величия и никогда не изменяемую. Но Спаситель повелевает молящемуся просить, чтобы Бог славился и нашею жизнью. Об этом Он и прежде сказал: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф 5:16). … Сподоби нас, — как бы так учит нас молиться Спаситель, — так чисто жить, чтобы чрез нас все Тебя славили».
«Да приидет царствие Твое»

5. О КАКОМ ЦАРСТВЕ ИДЕТ РЕЧЬ? МЫ ПРОСИМ У БОГА, ЧТОБЫ ОН СТАЛ ВСЕМИРНЫМ ЦАРЕМ?

Царство Божие — слова, которые одновременно означают здесь два понятия:

1. Состояние обновленного мира после конца света и Страшного суда, в котором будут жить преображенные благодатью люди, наследовавшие это Царство.

2. Состояние человека, который, исполняя заповеди Евангелия, победил действие страстей, и через это дал в себе действовать благодати Духа Святого, которую каждый христианин получает в таинстве Крещения.

6. РАЗВЕ БОГ И БЕЗ ТАКОГО НАШЕГО ПРОШЕНИЯ НЕ ОСУЩЕСТВЛЯЕТ СВОЮ ВОЛЮ НА ЗЕМЛЕ?

Воля Божия осуществляется на земле не только Его непосредственным действием, но также и через нас, христиан. Если мы живем по заповедям Евангелия, значит — исполняем волю Божию. Если же нет — то эта воля останется неосуществленной в том месте, где мы ее не исполнили. И тогда — через нас — в мир входит зло. Поэтому, словами да будет воля твоя мы просим Бога уберечь нас от такой беды, и направить нашу жизнь к исполнению Его благой воли.

Блаженный Августин: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Служат Тебе Ангелы на небеси, да служим Тебе и мы на земле. Не оскорбляют Тебя Ангелы на небеси, да не оскорбляем Тебя и мы на земле. Как они творят волю Твою; так да творим и мы. — И здесь о чем молимся, как не о том, чтоб быть нам добрыми? Ибо воля Божия тогда бывает в нас, когда мы творим ее; а это и значит быть добрыми».
«Хлеб наш насущный даждь нам днесь»

7. ЧТО ОЗНАЧАЮТ СЛОВА «ХЛЕБ НАСУЩНЫЙ» И «ДНЕСЬ»?

«Насущный» значит необходимый для нашего существования; «днесь» значит сегодня. Таким образом, это прошение о том, что нам более всего необходимо в данный момент, на сегодняшний день. Слово «хлеб» святые отцы понимали здесь в двух значениях: хлеб как пища; и хлеб как Евхаристия.

Святитель Симеон Солунский: «Хотя мы просим и о небесном, но мы смертны и, как люди, просим для поддержания нашего существа еще и хлеба, зная, что и он — от Тебя. Прося только хлеба, мы не просим излишнего, но лишь необходимого для нас на настоящий день, так как мы научены не заботиться и о завтрашнем дне, потому что Ты печешься о нас и в настоящий день, будешь пещись и завтра, и всегда.

Но и другой хлеб наш насущный даждь нам днесь — хлеб живой, небесный, всесвятое тело живого Слова. Это — хлеб насущный: потому что он укрепляет и освящает душу и тело, и не ядый его не имать живота в себе, а ядый его жив будет во век (Ин 6:51—54)».
«И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим»

8. БОГ ОТПУСКАЕТ ГРЕХИ ТОЛЬКО ТЕМ, КТО САМ ПРОСТИЛ СВОИХ ОБИДЧИКОВ? А ПОЧЕМУ БЫ ЕМУ НЕ ПРОСТИТЬ ВСЕХ ВООБЩЕ?

Богу не присущи обида и месть. В любое мгновение Он готов принять и простить каждого, кто обратится к Нему. Но отпущение грехов возможно лишь там, где человек отказался от греха, увидал всю его разрушительную мерзость и возненавидел его за те беды, которые грех принес в его жизнь и в жизнь других людей. А прощение обидчиков — прямая заповедь Христа! И если мы, зная эту заповедь, все же не исполняем ее, значит мы — грешим, и грех этот для нас настолько приятен и важен, что мы не желаем отказываться от него даже ради Христовой заповеди. С таким грузом на душе войти в Царство Божие невозможно. Только виной этому не Бог, а мы сами.

Святитель Иоанн Златоуст: «Это отпущение первоначально зависит от нас, и в нашей власти состоит суд, о нас произносимый. Чтобы никто из неразумных, будучи осуждаем за великое или малое преступление, не имел оснований жаловаться на суд, Спаситель тебя, самого виновного, делает судиею над самим собою и как бы так говорит: какой ты сам произнесешь суд о себе, Такой же суд и Я произнесу о тебе; если простишь своему собрату, то и от Меня получишь то же благодеяние».
«И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого»

9. РАЗВЕ БОГ КОГО-НИБУДЬ ИСКУШАЕТ ИЛИ ВВОДИТ В ИСКУШЕНИЕ?

Бог, конечно же, никого не искушает. Но вот преодолеть искушения без Его помощи мы не в состоянии. Если же мы, получая эту благодатную помощь, вдруг решим, что можем жить добродетельно и без Него, тогда Бог отнимает от нас Свою благодать. Но делает Он это не ради мести, а чтобы мы на горьком опыте могли убедиться в собственном бессилии перед грехом, и вновь обратились к Нему за помощью.

Святитель Тихон Задонский: «Этим словом: „не введи нас во искушение“, — молим Бога, чтобы Он сохранил нас Своею благодатью от искушения мира, плоти и дьявола. А хотя и впадем в искушения, о том просим, чтобы не попустил нам быть ими побежденными, но помогал бы их одолеть и победить. Из этого видно, что без Божией помощи мы бессильны и немощны. Если бы мы сами могли противиться искушению, не было бы повелено нам просить в этом помощи. Этим научаемся, как только почувствуем находящее на нас искушение, тотчас Богу молиться и просить у Него помощи. Учимся из этого на себя и свою силу не надеяться, но на Бога».

10. КТО ЭТО ТАКОЙ — ЛУКАВЫЙ? ИЛИ — ЛУКАВОЕ? КАК ПРАВИЛЬНО ПОНИМАТЬ ЭТО СЛОВО В КОНТЕКСТЕ МОЛИТВЫ?

Слово лукавый — противоположно по смыслу слову прямой. Лук (как оружие), излучина реки, знаменитое Пушкинское лукоморье — всё это слова, родственные слову лукавый в том смысле, что обозначают некую кривизну, нечто непрямое, искривленное. В молитве Господней лукавым назван дьявол, который изначально был сотворен светлым ангелом, но своим отпадением от Бога исказил собственную природу, искривил ее естественные движения. Любое его действие тоже стало искаженным, то есть лукавым, непрямым, неправильным.

Святитель Иоанн Златоуст: «Лукавым здесь называет Христос дьявола, повелевая нам вести против него непримиримую брань, и показывая, что он таков не по природе. Зло зависит не от природы, но от свободы. А что преимущественно дьявол называется лукавым, то это по чрезвычайному множеству зла, в нем находящегося, и потому, что он, не будучи ничем обижен от нас, ведет против нас непримиримую брань. Потому Спаситель и не сказал: гизбави нас“ от лукавых, но: от глукавого“, и тем самым научает нас никогда не гневаться на ближних за те оскорбления, какие мы иногда терпим от них, но всю вражду свою обращать против дьявола, как виновника всех зол».